Комиксы в России сегодня переживают странное время. С одной стороны, интернет дал культуре рисованных историй желанный простор, превратив соцсети в своеобразный пестрый базар, где каждая лавка — паблик какого-нибудь конкретного автора. Читатель ходит между рядами, присматривается, торгуется и покупает самиздат прямо с рук.
Определение «современное искусство» часто используется с иронично-негативным оттенком. Но надо понимать, что современное искусство — это как минимум весело. Например, если это акционизм. Светлана Баскова, известная как режиссер «Зеленого слоника», попросила главных русских художников, поэтов и издателей 90-х рассказать о себе. Из их историй сложилась уникальная картина жизни художника на максималках в эпоху развала СССР.
Автора книги под названием «Третий рейх на наркотиках» можно похвалить уже за выбор темы. Из всех страниц истории нацистской Германии те, что были посвящены наркотическим веществам, были самыми неоднозначными. Да, известно, что солдат кормили стимуляторами (не только немецких). Или что у Гитлера был доктор который постоянно колол ему амфетамин и что-то там еще. Но в каких масштабах, и с каким эффектом? На эти вопросы взялся отвечать Норман Олер.
Школьные учебники выдают биографии литераторов в версии PG-13, стараясь напирать на талант и гражданственность и обходя стороной разные неоднозначные моменты, которые вообще-то и отличают жизнь от скучной дидактики. В случае с Антоном Чеховым биография авторства профессора Дональда Рейфилда — глоток живой воды. Она позволяет узнать самого ироничного писателя земли русской с несколько неожиданной стороны.
В 1970 году Юз Алешковский написал историю любви карманника и молодой исследовательницы-биолога, которые вместе работают над первыми опытами экстракорпорального оплодотворения в эпоху Сталина. А еще эта небольшая повесть — настоящий учебник истории СССР послевоенного времени.
Сегодня в глазах большинства Лев Бронштейн (Троцкий) — расплывчатая фигура, непонятный артефакт смутного времени. Тут сложно обвинять массового читателя/зрителя: Троцкий, в зависимости от того, кто о нем говорит — обожатели или скептики — превращается то в невинно убиенного ангела революции, символа сталинского предательства, то в этакого черта в пенсне, еврейского кровопийцу, вырезавшего миллионы русских людей.
В бывшем СССР в этот коктейль добавляются шутки и анекдоты разной степени веселого идиотизма («Известно, что Троцкий не прав. Он — Лев») и сериал 2017 года на «Первом», где страшно загримированный Константин Хабенский вместо Троцкого сыграл сексуально озабоченного Дарта Вейдера. Для создания хоть какого-то образа всей этой развеселой хрени явно недостаточно. Читать далее
Повесть «Посторонний» впервые появилась в печати в 1942 году и сразу же наделала много шума в интеллектуальных кругах тогдашней Европы. На первый взгляд простая история о французе по имени Мерсо, который убил араба и попал на скамью подсудимых, стала дебютом писателя Альбера Камю, одного из родоначальников экзистенциализма в литературе — философского течения, рассматривавшего человека с точки зрения его бытия, обращенного в смерть.
При всем интересе к русской истории, большинство из нас ненавидели ее в школе. Все из-за схематичных и скучных описаний событий и явлений из прошлого. И правда, нет ничего более далекого от жизни. Одно дело — говорить, что император Павел I «находился в многолетнем конфликте со своей матерью, Екатериной II, и, оказавшись на престоле, проводил политику, во многом противоположную ее решениям..»; а можно — о том, как Екатерина фактически уморила первую жену Павла во время родов.
«Это было лучшее изо всех времен, это было худшее изо всех времен; это был век мудрости, это был век глупости; это была эпоха веры, это была эпоха безверия; это были годы Света, это были годы Мрака; это была весна надежд, это была зима отчаяния; у нас было все впереди, у нас не было ничего впереди…»
Это — первые строки романа Чарлза Диккенса «Повесть о двух городах» (A Tale of Two Cities), которые знакомы любому англоязычному читателю, как русским — первые строки «Евгения Онегина» или «Войны и мира», и подтверждение тому — вот эта карикатура, которую не нужно объяснять ни одному англичанину.
